Блокада
Каждый раз, когда я бываю в Питере, я непременно поднимаюсь на к олоннаду Исаакия. И каждый раз смотрю на одно из зданий на Исаакиевской площади, и думаю… Там располагался ВИР, Всесоюзный институт растениеводства.
Когда мы были совсем маленькие, но уже немножко соображали – нам, конечно, рассказывали, и о Войне, и о Блокаде Ленинграда. Что город был осажден несколько лет, и люди умирали от голода, замерзали, падали прямо на улицах. Страшно было. Вот как это – когда совсем нет еды? Даже до детсадовцев доходило.
Потом по телевизору показывали фильм многосерийный. «Неизвестная война», это потому что он для американцев в том числе снимался, им-то и впрямь не совсем известно, в отличие от нас.
И там, конечно, была хроника, блокадная ленинградская хроника. И голос диктора зачитывал приказ об очередном сокращении норм, и тогда услышалось: «Иждивенцам – 125граммов…» Но пока ты совсем маленький – про граммы не очень доходит. Особенно непонятное слово «иждивенец».
Я спросил у мамы – кто такие эти «иждивенцы»? Мама объяснила: дед военный, ему было бы 500 граммов. Я служащая, мне, может быть, 200, но может и нет. А иждивенцы – вот бабушка и ты, вот вам точно по 125…
Но пока ты совсем маленький, то не очень соотносишь граммы с реальностью. Но тут тоже дошло быстро. Вот у нас рядом булочная, классическая такая. В силу этого буханку черного хлеба там режут не только на «половинки», но и на «четвертинки». Но «четвертинки» эти мало кто берет, только бабушки, которые совсем одни уже живут. Четвертинка – это совсем мало, ей цена 5 копеек. Исчезли бабушки, исчезли и четвертинки, перестали резать. Это совсем мало, никто не покупает, а резать и выкладывать хлопотно.
И вдруг доходит. Четвертинка – это 250 граммов. Пополам еще разрежь, и еще меньше – совсем мало, полтора кусочка. Те самые 125 граммов. На весь день. И больше ничего. Много дней, месяцев подряд. Четвертинка стоит 5 копеек, 125 граммов – получается, вообще почти ничего не стоят, только купить нельзя, нет хлеба, ничего нет, ни за какие деньги… «А ты бы смог? Вот так жить? Еще и на завод пойти работать, а ведь и дети работали, ну чуть постарше тебя… Ты бы смог так работать?»
…Смотришь сверху на Институт растениеводства на Исаакиевской площади. Там – богатейшая коллекция семян, различных зерновых культур со всего мира, собирать которую начал Николай Иванович Вавилов. Тысячи, сотни тысяч семян.
Война. Блокада. Голод. Те самые 125 граммов хлеба в день сотрудникам. Это уже не коллекция. В общем, это Еда. Ее довольно много…
Ни одного зерна из коллекции не пропало. Несколько сотрудников ВИРа умирают от голода, в первую, самую страшную зиму блокады. НИ ОДНОГО зерна они не тронули, зёрна очень пригодятся потом, весной, когда станет чуть легче, и можно будет вырастить урожай…
«А ты бы смог?»
Вот об этом я думаю, и про это рассказываю. Про настоящий Ленинград и настоящих ленинградцев. И вот что я хотел сегодня рассказать.
27 января 1944 года продолжавшая 900 дней блокада Ленинграда была полностью снята.
